— Отвали! — выдохнула она.

Летучая мышь пискнула, но отлетела недалеко. Она кружила над ней, словно самолет-разведчик, и Мэри чувствовала, что так оно и есть на самом деле. Она подняла голову и увидела, что до гребня вала осталось совсем немного, не больше двухсот ярдов. Но и сил оставалось все меньше. Каждый глоток воздуха драл горло. Сердце стучало, как паровой молот, в левом боку невыносимо резало. Она-то думала, что для своего возраста (за тридцать, ведь не за сорок же), находится в приличной физической форме, все-таки трижды в неделю она занималась на тренажерах.

Внезапно укатанная тяжелой техникой дорога выскользнула из-под кроссовок, а дрожащие от усталости ноги не смогли скорректировать потерю равновесия. К счастью, она не упала во весь рост, а лишь опустилась на колено. Но джинсы порвались, а гравий ободрал кожу. Мэри почувствовала, как по голени потекла теплая кровь.

Летучая мышь вновь спикировала на нее, пища и хлопая крыльями по волосам.

— Отвали, членососка! — вскрикнула Мэри и наобум ударила кулаком. Ударила удачно. Почувствовала, как в одном крыле что-то хрустнуло, и мышь полетела на дорогу. Ее маленькая пасть открывалась и закрывалась, глазки смотрели на Мэри. Мэри тяжело поднялась и раздавила летучую мышь ногой, из ее горла вырвался победный крик.

Она уже собралась двинуться дальше, но тут боковым зрением уловила внизу тень. Тень, двигающуюся среди теней.

— Мэри? — донесся до нее голос Эллен Карвер. Правда, изрядно осипший. Если бы не дьявольский водоворот событий последних восьми или десяти часов, она могла бы подумать, что Эллен просто сильно простыла. — Подожди, Мэри! Я хочу пойти с тобой! Я хочу увидеть Дэвида! Мы пойдем к нему вместе!

— Пошла к дьяволу, — прошептала Мэри и зашагала к гребню холма. Борясь за каждый вдох. Потирая бок, который резала нестерпимая боль. Она побежала бы, если б могла.

— Куда же ты, Мэри? — В голосе лже-Эллен звучала насмешка. — Тебе от меня не уйти, дорогая, и ты это знаешь!

Гребень казался таким далеким, что Мэри заставила себя не смотреть на него, она наклонила голову, не отрывая глаз от дороги. Когда голос вновь позвал ее, Мэри показалось, что он прозвучал ближе, то есть лже-Эллен сократила разделявшее их расстояние. Мэри попыталась прибавить шагу. Дважды она упала, прежде чем добралась до гребня, причем второй раз приложилась так крепко, что драгоценные секунды ушли сначала на то, чтобы подняться на колено, а потом на то, чтобы постоять, приходя в себя. Ей очень хотелось вновь услышать голос лже-Эллен, но та молчала. А Мэри не решалась оглянуться. Боялась того, что может увидеть.

В пяти ярдах от гребня она все-таки оглянулась. Лже-Эллен отставала на двадцать ярдов, ее широко раскрытый рот напоминал воздухозаборник. При выдохе изо рта летели брызги крови. Блуза уже насквозь промокла. Лже-Эллен увидела, что Мэри смотрит на нее, скорчила зверскую рожу, вытянула руки и попыталась броситься вперед, чтобы схватить Мэри, но не смогла.

А вот Мэри, как выяснилось, смогла. Ее подтолкнул взгляд Эллен Карвер. Взгляд, в котором не было ничего человеческого. Абсолютно ничего.

Вот и гребень вала, окаймляющего карьер. Тридцать ярдов ровной дороги, потом спуск. Мэри заметила желтую точку, мигающую в кромешной тьме: светофор на центральном перекрестке города.

Мэри побежала, вцепившись в него взглядом.

— Куда ты, Дэвид? — нервно спросил Ральф.

Застыв на короткое мгновение, возможно, отрешившись от окружающего мира в молчаливой молитве, Дэвид двинулся к двери в заднем борте кузова. Ральф инстинктивно заслонил ему дорогу, встав между мальчиком и ручкой, открывавшей дверь. Стив мог лишь посочувствовать Ральфу, понимая, что противиться Дэвиду смысла нет. Если он решил уйти, то уйдет.

Дэвид указал на бумажник:

— Хочу вернуть владельцу.

— Не надо, Дэвид. — Ральф покачал головой. — Ради Бога, не ходи никуда. Ты даже не знаешь, где искать этого человека. Он наверняка уже покинул город. Оно и к лучшему.

— Я знаю, где он, — спокойно ответил Дэвид, — и могу его найти. Он неподалеку. — Мальчик помялся, прежде чем добавить: — Я должен его найти.

— Дэвид, — неожиданно для самого себя вмешался Стив, — ты же говорил, что цепь порвана.

— Говорил, но до того, как увидел фотографию в его бумажнике. Я должен пойти к нему. Немедленно. Это наш единственный шанс.

— Я не понимаю, — сказал Ральф, но отступил в сторону. — Что такое ты разглядел на этой фотографии?

— Сейчас не время, папа. И я не уверен, что вообще смогу объяснить.

— Мы идем с тобой? — спросила Синтия.

Дэвид покачал головой.

— Я вернусь, если смогу. С Джонни, если получится.

— Это безумие. — Однако голосу Ральфа недоставало убедительности. — Если ты в одиночку будешь бродить по городу, тебя сожрут живьем.

— Не сожрал же меня койот, когда я вылез из камеры, — возразил Дэвид. — В городе мне ничто не грозит. Для нас опасно другое — оставаться здесь.

Он посмотрел на Стива, потом на дверь в заднем борте грузовика. Стив кивнул и открыл дверь. Ночь дохнула на него холодом.

Дэвид подошел к отцу, чтобы его обнять. Но когда руки Ральфа в ответ сомкнулись на спине мальчика, Дэвид внезапно почувствовал присутствие могучей силы. Он дернулся, ахнул, отступил на шаг. Руки его повисли как плети.

— Дэвид! — воскликнул Ральф. — Дэвид, что с…

Но все закончилось. Так же быстро, как и началось. Сила ушла. Однако Дэвид все еще видел Китайскую шахту, как видел ее в тот момент, когда оказался в объятиях отца: словно смотрел на нее с низко летящего самолета. Она мерцала в отблесках света заходящей луны — дыра, уходящая в землю. Он слышал шум ветра в ушах и голос,

(ми хим ен тоу! ен тоу! ен тоу!)

который принадлежал не человеку.

Дэвид с усилием прогнал это видение и огляделся. Как мало их осталось, членов общества выживших. Стив и Синтия стояли рядом. Отец склонился над ним, а за дверью ждала пустыня, подсвеченная луной.

— Что это? — дрожащим голосом спросил Ральф. — Святой Боже, что теперь?

Дэвид заметил, что выронил бумажник, и наклонился, чтобы его поднять. Здесь эту вещь оставлять нельзя, никак нельзя. Мальчик хотел сунуть бумажник в задний карман джинсов, но вспомнил, что Джонни именно так и потерял его. Дэвид бросил бумажник за пазуху.

— Вы должны ехать к шахте, — сказал он отцу. — Ты, папа, Стив и Синтия должны немедленно ехать к Китайской шахте. Мэри нужна помощь. Ты понял? Мэри нужна помощь!

— Что ты такое гово…

— Она выбралась оттуда, бежит по дороге к городу, и Тэк преследует ее. Вы должны ехать туда. Немедленно!

Ральф вновь потянулся к сыну, но очень уж нерешительно. Дэвид поднырнул под его руку и выскочил из грузовика на асфальт.

— Дэвид! — крикнула Синтия. — Куда же ты от нас?.. Ты уверен, что поступаешь правильно?

— Нет! — на ходу бросил Дэвид. — Я знаю, что так нельзя, чувствую, что негоже нам разделяться, но ничего другого не остается! Клянусь вам! Иного выхода нет!

— Сейчас же возвращайся! — заорал Ральф.

Дэвид повернулся, встретился взглядом с отцом.

— Поезжай, папа. Поезжайте все трое. Прямо сейчас. Так надо. Помогите ей! Ради Бога, помогите Мэри!

И прежде чем кто-либо успел спросить что-то еще, Дэвид Карвер растворился в темноте. Одной рукой он рассекал воздух, другую прижимал к груди, придерживая бумажник Джона Эдуарда Маринвилла из настоящей крокодиловой кожи, купленный в Нью-Йорке за триста девяносто пять долларов.

Ральф попытался спрыгнуть на землю вслед за сыном, но Стив схватил его за плечи, а Синтия — за талию.

— Отпустите меня! — вырываясь, кричал Ральф, но вырывался он без надрыва, с ленцой, словно не очень-то и хотел вырваться. — Отпустите меня!

— Нет, — урезонивала его Синтия. — Дэвид знает, что делает, мы должны в это верить, Ральф.