И Мэри закричала.

Зал ан так освещался слабым красным светом, словно возникающим из самого воздуха. Нечто, отдаленно напоминающее Эллен Карвер, пересекло зал, сопровождаемое свитой скорпионов и пауков. С потолка, со стен смотрели каменные морды кан таков. Существо остановилось перед пирин мохом, фасад которого отдаленно напоминал мексиканскую гасиенду. Их разделяла уходящая вниз скважина, ини, колодец миров. Свет мог идти оттуда, но кто знает наверняка? Вокруг ини сидели койоты и стервятники. То и дело какая-нибудь из птиц начинала чистить перышки, кто-то из койотов — почесываться. Если б не это, они тоже казались бы статуями.

Тело Эллен двигалось медленно, голова Эллен падала на грудь. Боль пульсировала в животе. Кровь текла по ногам. Демон засунул порванную футболку в трусики Эллен, на какое-то время это помогло, но теперь футболка напиталась кровью. Что же ему так не везет, причем раз за разом? У первого оказался рак простаты, который просмотрели врачи, и метастазы с невероятной скоростью распространились по всему телу. Ему просто повезло, что он успел добраться до Джозефсона. Джозефсон протянул чуть дольше, зато Энтрегьян, вот уж идеально здоровый человек, гораздо дольше. А Эллен? У Эллен оказалась грибковая инфекция. Всего лишь грибковая инфекция, пустяк, да и только, но и этого хватило, чтобы вывести тело из строя. Так что теперь…

Что ж, оставалась Мэри. Пока он не решался воспользоваться ее телом, не зная, что предпримут остальные. Если писатель возьмет вверх и уведет всех к шоссе, он перескочит в тело Мэри, сядет за руль вездехода, под завязку загруженного кан тахами, и уедет в горы. Куда, он уже знал. В Альфавилл, коммуну вегетарианцев.

После прибытия Тэка вегетарианцами им уже не быть.

Если же мерзкий маленький набожный мальчик добьется своего и они двинутся на юг, Мэри послужит приманкой. Или заложницей. Хотя вряд ли, набожный мальчик наверняка почувствует, что она больше не человек.

Демон сел на краю ини, посмотрел вниз. Стены ини сходились на конус, так что на глубине в двадцать пять или тридцать футов двенадцатифутовое основание превращалось в дюймовый круг. И эта дыра пульсировала ярко-алым огнем. Не дыра — глаз.

Один из стервятников положил голову на залитое кровью бедро Эллен. Демон отшвырнул птицу прочь. Тэк надеялся, что ини успокоит его, поможет решить, что делать дальше (жил-то он именно в ини, тело Эллен Карвер не более чем аванпост), но тревога его только возросла.

Дела шли все хуже и хуже. Оглядываясь назад, он теперь понимал, что какая-то сила противодействовала ему с самого начала.

Тэк боялся мальчика, особенно теперь, сильно ослабев. Больше всего демона страшила перспектива вновь оказаться за узким горлом ини, превратиться в джинна в бутылке. Но этому не бывать. Не бывать, даже если мальчишка приведет их. Остальных лишат сил сомнения, мальчишку —  человеческие слабости, особенно тревога за судьбу матери. А смерть мальчишки захлопнет дверь наружу, захлопнет с треском, и тогда придет время разобраться с остальными. Писатель и отец мальчишки должны умереть, а вот тех двоих, что помоложе, стоит соблазнить и спасти. Тем более что со временем может возникнуть необходимость воспользоваться их телами.

Демон наклонился вперед, забыв о крови, текущей меж бедер Эллен, забыв о вываливающихся изо рта Эллен зубах, о трех вылетевших из руки пальцах, в которые обошелся нокаут Мэри. Он смотрел в вершину конуса, в горящий там красный глаз.

Глаза Тэка.

Мальчик может и умереть.

— В конце концов он всего лишь мальчик… не демон, не Бог, не спаситель.

Тэк впитывал в себя струящийся снизу свет. Теперь он слышал и звук, очень слабый… низкое атональное гудение… Идиотский звук, но такой прекрасный, завершенный. Тэк закрыл украденные глаза, глубоко вдохнул, насыщаясь силой, стараясь запасти ее как можно больше и притормозить, хотя бы временно, разложение тела. Эллен должна ему еще послужить. Тэк чувствовал, что рядом с ини обрел покой. Наконец-то.

— Тэк, — прошептала лже-Эллен красному глазу. — Тэк ен тоу ини, тэк ах лах, тэк ах ван.

Сначала ему ответила тишина. А потом в глубине, за горящим красным глазом, что-то отвратительно чавкнуло.

Глава 2

— Мужчина, который показал мне все это, который направлял меня, попросил сказать вам, что случившееся не было предопределено. — Дэвид обхватил колени руками и склонил голову, словно разговаривал со своими кроссовками. — И это мне кажется самым страшным. Пирожок умерла, мистер Биллингсли умер, в Безнадеге погибло все население только потому, что один человек ненавидел департамент охраны труда шахтеров, а другой страдал избытком любопытства и терпеть не мог сидеть за своим столом. Вот так-то.

— Это все рассказал тебе Бог? — поинтересовался Джонни.

Мальчик кивнул, не поднимая головы.

— Значит, мы говорим о сериале. Первая серия — братья Лушан. Вторая — Джозефсон, секретарь с пером в заду. На Эй-би-си такой сценарий произвел бы фурор.

— Почему бы вам не заткнуться? — вкрадчиво спросила Синтия.

— А вот звонок из другого округа! — воскликнул Джонни. — Молодая женщина, страстная любительница путешествовать автостопом, обожающая рок-музыку, сейчас объяснит нам, почему…

— Может, хватит трепа? — оборвал его Стив.

Джонни от изумления даже замолчал.

А Стив пожал плечами, не думая отступать, уверенный в своей правоте.

— Времени у нас в обрез. Так что не будем терять его попусту. — И он повернулся к Дэвиду.

— О последнем случае я знаю больше. Больше, чем мне хотелось бы. Я побывал в голове Риптона. Это его фамилия. Он стал первой жертвой.

Не отрывая взгляда от кроссовок, Дэвид продолжил.

Человека, который ненавидел ДОТШ, звали Кэри Риптон, и он руководил вскрышными работами на Рэттлснейк номер два. Сорока восьми лет, лысоватый, с глубоко посаженными глазами, циничный, в молодости он мечтал стать горным инженером, но не поладил с математикой и в итоге оказался на открытом карьере. Высверливая шпуры под НАТМ и едва сдерживаясь, чтобы не задушить маленького педика из ДОТШ, который появлялся во второй половине каждого вторника и вечно совал куда не следовало свой длинный нос…

Когда Керк Тернер, вибрируя от волнения, прибегает в ангар, который служит им и конторой, и раздевалкой, и столовой, чтобы сообщить о том, что последний взрыв вскрыл штольню, где обнаружены человеческие кости, Риптон с трудом подавляет желание приказать ему организовать группу добровольцев для обследования находки. Очень уж много интересного сулит такая экспедиция. Конечно, в его возрасте не пристало мечтать о золотых жилах и индейских кладах, для этого он слишком стар, но, когда они с Тернером выбегают из ангара, Риптон думает и об этом.

Кучка мужчин стоит на участке, где был произведен взрыв, взирая на черный зев штольни, уходящей в землю. Небольшая кучка, семь человек, включая Тернера, их босса. Всего на карьере работают девяносто человек. В следующем году при удачном стечении обстоятельств (рост добычи и цен на медь) Безнадегская горнорудная компания намеревалась увеличить число своих сотрудников в четыре раза.

Риптон и Тернер подходят к штольне. Из нее тянет странным, неприятным запахом, напоминающим Кэри Риптону запах угольного газа на шахтах Кентукки и Западной Виргинии. И насчет костей Тернер не ошибся. Риптон их видит, на полу старинной квадратной штольни. Обо всех костях он сказать не может, но часть наверняка принадлежала людям. У самого выхода лежит грудная клетка, чуть дальше, на границе света и темноты, череп.

— Что это такое? — спрашивает Тернер. — Не знаешь?